Римляне времен этой династии не подозревали, что живут не в республике, поэтому даже не догадывались о существовании династии.

Получается, своя рубашка (туника) ближе к телу? Некоторая избирательность в приоритетах: свой род и своих предков чтим, домашним богам молимся-а в масштабах Города даже не выделяем средств на поддержание в надлежащем виде храмов, построенных этими самыми предками по обету или в честь какого-то славного события.
Какая-то нестыковка во взаимоотношениях квирит-Город.

Иногда в обсуждениях мы бросаем фразы о величие Республиканского Рима. Это величие было завоёвано людьми, об одном из которых хочу привести немного инфы и пару цитат из Ливия в его "Истории Рима...".
Человек этот-Марк Манлий, судьба которого удивительна, прямо-античный экшен.
Опущу долгую предисторию, это надо читать. Перейду сразу ко времени суда над ним:
Говорят, он (Марк Манлий) вывел около четырехсот человек, за которых он внес отсчитанные без роста деньги, чье имущество сохранил, кого не дал увести в кабалу по приговору. К тому же он не только перечислил свои военные награды, но и вынес их для обозрения: до тридцати доспехов с убитых врагов, до сорока даров от полководцев, среди которых бросались в глаза два венка за взятие стен и восемь за спасение граждан. ( По рассказу Плиния Старшего (VII, 103), Манлий за 17 лет дважды получал вражеские доспехи, первый из всех, будучи всадником, он получил стенной венок, шесть гражданских, 37 даров, 23 раза был ранен).
И самих этих граждан, спасенных от врагов, привел, а отсутствовавшего среди них Гая Сервилия, начальника конницы, назвал по имени. А когда в своей речи, блистательной по возвышенности предмета, он стал вспоминать в словах, под стать самим подвигам, о том, что совершил на войне, то обнажил грудь, исполосованную рубцами от ран, полученных на войне,
Увы, всё это не помогло-его казнили.
Продолжу из Ливия:
Итак, отсрочив день суда, назначили народное собрание в Петелинской роще за Флументанскими воротами, откуда Капитолий не виден. Там наконец обвинение победило, и суд скрепя сердце вынес суровый приговор, нежеланный даже для судей. (Впрочем, некоторые говорят, будто он был осужден дуумвирами, избранными для расследования о преступлении против отечества.) Трибуны сбросили его с Тарпейской скалы: так одно и то же место стало памятником и величайшей славы одного человека и последней его кары.  Вдобавок мертвого обрекли на бесчестие: во-первых, общественное: так как дом его стоял там, где теперь храм и двор Монеты, то предложено было народу, чтобы ни один патриций не жил в Крепости и на Капитолии, во-вторых, родовое: решением рода Манлиев определено никого более не называть Марк Манлий.

За 17 лет-23 раза ранен. Лихой вояка! 

Да, и монет их  в руках они не держали... Как и наш НЕученый тоже... Как же им догадаться-то... 

Многих из которых просто изгоняли из Города. Кто-то затем возвращался, кто-то принципиально-нет, завещав даже похоронить себя на чужбине. 

Ну, у греков в этом деле больше демократии было, там и минимальное количество черепков с именами должно было быть, и условия изгнания были иными, чем в Риме. Вообще, остракизм-живучее явление-от греков и до большевиков, все пользуются. 

Оговаривался срок, имущество не национализировали, имелась возможность досрочного прекращения срока изгнания и (если я не ошибаюсь), изгоняемый мог выбирать место ссылки.
Надо уточнить.

Цицерон созвал сенат в храме Юпитера Останавливающего, которого римляне зовут Статором [Stator]; этот храм воздвигнут в начале Священной улицы, у подъема на Палатин. Вместе с остальными туда явился и Катилина, который был намерен оправдываться, и ни один из сенаторов не пожелал сидеть с ним рядом — все пересели на другие скамьи. Он начал было говорить, но его то и дело прерывали возмущенным криком. В конце концов, поднялся Цицерон и приказал Катилине покинуть город.
Плутарх. "СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ. ЦИЦЕРОН".