Военная добыча римлян в Македонской войне 168 года н.э., провезённая по улицам города во время триумфа Эмилия Павла:
И вот как он был отпразднован. Народ в красивых белых одеждах заполнил помосты, сколоченные в театрах для конных ристаний (римляне зовут их «цирками») и вокруг форума и занял все улицы и кварталы, откуда можно было увидеть шествие. Двери всех храмов распахнулись настежь, святилища наполнились венками и благовонными курениями; многочисленные ликторы и служители расчищали путь, оттесняя толпу, запрудившую середину дороги, и останавливая тех, кто беспорядочно метался взад и вперед. Шествие было разделено на три дня, и первый из них едва вместил назначенное зрелище: с утра дотемна на двухстах пятидесяти колесницах везли захваченные у врага статуи, картины и гигантские изваяния. На следующий день по городу проехало множество повозок с самым красивым и дорогим македонским оружием; оно сверкало только что начищенной медью и железом и, хотя было уложено искусно и весьма разумно, казалось нагроможденным без всякого порядка: шлемы брошены поверх щитов, панцири — поверх поножей, критские пельты, фракийские герры, колчаны — вперемешку с конскими уздечками, и груды эти ощетинились обнаженными мечами и насквозь проткнуты сариссами. Отдельные предметы недостаточно плотно прилегали друг к другу, а потому, сталкиваясь в движении, издавали такой резкий и грозный лязг, что даже на эти побежденные доспехи нельзя было смотреть без страха. За повозками с оружием шли три тысячи человек и несли серебряную монету в семистах пятидесяти сосудах; каждый сосуд вмещал три таланта и требовал четырех носильщиков. За ними шли люди, искусно выставляя напоказ серебряные чаши, кубки, рога и ковши, отличавшиеся большим весом и массивностью чеканки.
На третий день, едва рассвело, по улицам двинулись трубачи, играя не священный и не торжественный напев, но боевой, которым римляне подбадривают себя на поле битвы. За ними вели сто двадцать откормленных быков с вызолоченными рогами, ленты и венки украшали головы животных. Их вели на заклание юноши в передниках с пурпурной каймой, а рядом мальчики несли серебряные и золотые сосуды для возлияний. Далее несли золотую монету, рассыпанную, подобно серебряной, по сосудам вместимостью в три таланта каждый. Число их было семьдесят семь. Затем шли люди, высоко над головою поднимавшие священный ковш, отлитый, по приказу Эмилия, из чистого золота, весивший десять талантов, и украшенный драгоценными камнями, а также антигониды, селевкиды, чаши работы Ферикла и золотую утварь со стола Персея. Далее следовала колесница Персея с его оружием; поверх оружия лежала диадема.

Плутарх "Сравнительные жизнеописания. Эмилий Павел".

Здесь обратная связь. Фабий получил свое прозвище, потому что избегал столкновений с Ганнибалом.

Если верить Плинию, то это не так:
"Этот венок был пожалован сенатом и народом Рима... тому самому Фабию, который без сражения восстановил положение Рима, но, однако, не в том случае, когда он спас начальника конницы и его армию... Травяной венок был единодушно присужден ему после того, как Ганнибал удалился из Италии".

Описание триумфа Сципиона и перечисление денежных средств:
В Город он въехал с триумфом, еще не виданным. В казну внес он сто тридцать три тысячи фунтов серебра. Солдатам дал из добычи каждому по четыреста ассов. Сифака незадолго до Сципионова триумфа перевели из Альбы в Тибур, смерть избавила его от глазеющей толпы. Сама эта смерть, правда, не прошла незамеченной: его похоронили на государственный счет. Полибий, писатель, которым нельзя пренебречь, однако, пишет, что Сифака вели в триумфальном шествии. За триумфатором следовал Квинт Теренций Куллеон в колпаке отпущенника — до конца жизни чтил он человека, возвратившего ему свободу.
Тит Ливий "История Рима от основания города" книга XXX.

Немного о триумфах начала 2-го века до н. э. можно посмотреть у Тита Ливия в "История Рима от основания Города":
В те же дни прибывший из Дальней Испании Марк Фульвий Нобилиор (консул 189 года до н.э.) вступил с овацией. Он привез двенадцать тысяч фунтов серебра, сто тридцать тысяч серебряных денариев и сто двадцать семь фунтов золота.
И ещё близкий по времени триумф консула Публия Корнелия:
Консул Публий Корнелий справил триумф над бойями. В триумфальном шествии он провез на галльских повозках оружие, знамена и доспехи целого племени, а также бронзовые галльские сосуды; он провел знатных пленников и с ними табун захваченных коней.  Золотых ожерелий он пронес тысячу четыреста семьдесят одно, золота – двести сорок семь фунтов, серебра же как в слитках, так и в виде галльских сосудов, искусно и своеобычно сработанных, – две тысячи триста сорок фунтов, и еще двести тридцать четыре тысячи денариев. Возможно, первый триумф над галлами, в котором не были пронесены напоказ медные деньги. Воинам, следовавшим за его колесницей, консул раздал по сто двадцать пять ассов, центурионам – вдвое больше, а конникам – втрое.

У Ливия можно прочитать о интересном факте, когда в Рим из провинций возвратились, надеясь на триумф, два проконсула: Квинт Минуций из Лигурии, а Маний Ацилий из Этолии. После того как оба они доложили о своих деяниях, Минуцию в триумфе было отказано, Ацилию же его без споров присудили за победы над царем Антиохом и этолийцами, и он триумфатором въехал в Город:
...Перед ним пронесли двести тридцать воинских знамен, три тысячи фунтов серебра в слитках, чеканного серебра сто тринадцать тысяч аттических тетрадрахм, двести сорок девять тысяч кистофоров, много тяжелых серебряных чеканных сосудов. Пронес он также серебряную царскую утварь и роскошную одежду, сорок пять золотых венцов, поднесенных союзными городами, и другую всякого рода добычу. Наконец, он провел тридцать шесть знатных пленников – этолийцев и царских командующих.
Кстати, впоследствии Ацилий был обвинен в утайке и присвоении части добычи.

Перед нами яркий пример партийной борьбы. После Азиатской войны партия Сципиона Африканского, одним из лидеров которой был Маний Ацилий Глабрион. подверглась нападкам объединившихся против нее других сенатских группировок. В это время развернулась предвыборная кампания к цензорским выборам. С учетом того, что цензоры имели право пересматривать списки сенаторов, эта магистратура была крайне важной. Группировка Сципиона выдвинула соискателями его двоюродного брата Сципиона Назику и Глабриона. Среди их противников были Тит Фламинин (ранее сторонник Сципиона, отшедший от него в 190-х гг. и создавший собственную группировку), члены "группировки Катона" Л. Валерий Флакк, М. Клавдий Марцелл и сам Катон.
Так как избраны должны были один патриций и один плебей, Назика соревновался с Фламинином и Флакком, Глабрион - с Катоном и Марцеллом. Патрицианское место досталось Фламинину - его слава "освободителя Эллады" перевесила достижения Назики и Флакка.
В плебейской группе основная борьба шла между Катоном и Глабрионом. Марцелл был выдвинут как подставная кандидатура, призванная оттянуть у Глабриона хоть сколько -то голосов. Глабрион был лидером предвыборной гонки: "Он-то и пользовался наибольшим расположением народа, ибо, раздав много подарков, он привязал к себе немалую часть горожан". Противники развязали против сторонников Сципиона активную пропаганду, частью которой было "дело Глабриона". Отметим, что дело против Глабриона завел Семпроний Гракх, ярый враг победителя Ганнибала, а свидетелем обвинения был сам Катон. Ход процесса явно говорит о его заказном характере - после отказа Глабриона от соискательства Гракх и его сообвинитель Семпроний Рутул отказались продолжать процесс. Однако, вся эта грязь отразилась и на Катоне. "В конце концов Глабрион заявил, что, раз против него с преступным лжесвидетельством выступил его соперник, такой же новый человек, как и он сам, тогда как знатные люди молча держат свое раздражение при себе, он, Глабрион, отказывается от соискательства. Говорилось это главным образом для разжигания ненависти к Катону".
В результате, из плебеев был избран Марцелл - компромиссная фигура.
Партии Сципиона удалось минимизировать ущерб. Они не получили ни одного цензорского места, но не дали занять их и своим врагам. Компромиссная цензура Фламинина и Марцелла прошла спокойно. Сципион остался принцепсом сената.
Однако, следующие выборы стали провалом для партии Сципиона. Оба места цензоров получили катонианцы - сам Катон и его верный друг Л. Валерий Флакк. Партия Сципиона была разгромлена. Он потерял почетное звание принцепса, его брат исключен из всаднического сословия. Пострадали и другие сторонники. Сам Сципион, загнанный обвинителями и постоянными процессами, инспирированными Катоном, был вынужден покинуть Рим навсегда.
Sic transit gloria mundi...