Её полового партнёра тоже казнили-засекали розгами до смерти. 

Хочется упомянуть и такой специфический вид казни в Древнем Риме-как принуждение к самоубийству. Обычно император в отношении того, чьей смерти он желает, проявлял великодушие, посылая лишь центуриона с приказом к несчастному лишить себя жизни.
Было так во все времена и при всех императорах. Упомяну о временах Нерона, когда произошли весьма громкие самоубийства по принуждению.
Например, смерть Сенеки-многолетнего наставника и советника Нерона. Смотрим описание этого момента у Тацита:
... впустил  к  нему  одного  из центурионов, который и возвестил о смерти. Сенека не испугался, а потребовал таблички со своим завещанием; но  так как центурион не согласился на то, то он,  обратившись  к  друзьям,  заявил, что, встречая препятствие возблагодарить их по  заслугам,  он  оставляет  им единственное, что у него осталось, но, однако, лучшее - образ жизни своей, о
которой если они будут помнить, то получат через то славу хороших людей  как награду за неизменную  дружбу.  Вместе  с  тем,  удерживая  их  от  слез  то разговором, то более строго, тоном наставления, он призывает их к твердости, спрашивая,  где  же  правила  философии,  где   в   течение   стольких   лет обдумывавшийся способ действия по отношению к случайностям? Кому же не  была
известна свирепость Нерона? Да после умерщвления матери и брата  ему  ничего другого  и  не  остается,  как  прибавить  к  этому  насильственную   смерть воспитателя и наставника.     Сказав это и подобные слова, так сказать, для  всех  вообще,  он  обнял
жену и, в противоположность бывшей при нем твердости, немножко растроганный, просит и умоляет ее умерить скорбь и не предаваться ей вечно, а в созерцании его жизни, проведенной в  добродетели,  облегчить  тоску  по  мужу  честными утешениями. Она же, напротив, твердо заявляет, что и она решилась умереть, и требует руки, которая бы ее поразила. Тогда Сенека, не противясь ее славе  и в то же время по любви к ней, именно,  чтоб  не  оставить  в  жертву  обидам женщину, которую единственную он любил, говорит: "Я тебе указал на  то,  что может облегчить тебе жизнь, а ты предпочитаешь украсить себя смертью:  я  не буду завидовать [величию] твоего примера. Пусть твердость столь мужественной кончины равна у нас обоих, но в твоей кончине больше славы". После  этого  в один и тот же миг они  вскрывают  себе  железом  на  руках  жилы.  Так  как старческое тело Сенеки, истощенное  при  этом  еще  суровым  образом  жизни,
позволяло крови лишь медленное истечение, то он порезал себе жилы на голенях и подколенках. Изнуренный жестокими мучениями, "он,  чтобы  своею  болью  не подорвать мужества жены и чтобы самому при  виде  ее  страданий  не  слабеть духом, советует ей уйти в другую комнату. И так как  даже  в  эти  последние минуты его не покидало красноречие, то он, призвав писцов,  передал  многое, от передачи чего по-своему, так как оно издано  в  свет  в  его  собственных словах, я воздерживаюсь.
  Между тем Нерон, не имея никакой личной ненависти к Павлине и не желая, чтобы росло неудовольствие на его жестокость, велит остановить ее смерть. По увещеванию  солдат  рабы   и   вольноотпущенники   перевязывают   ей   руки, останавливают кровь; знала ли она об этом,  неизвестно.  Но  так  как  народ всегда готов думать худшее, то не было недостатка в людях, которые полагали,
что пока  она  боялась  непримиримой  ненависти  Нерона,  она  искала  славы разделить смерть с мужем, но когда ей  была  придана  надежда  на  смягчение Нерона, она не устояла против приманок жизни. Она  прожила  после  того  еще несколько лет, сохраняя достохвальную память о муже и белизну лица  и  тела, переходящую в ту бледность, которая могла свидетельствовать, как много у нее
унесено жизненной силы.
     Между тем Сенека, видя, что кровь продолжает идти медленно и смерть  не приходит, просит Статия Аннея, долгое время пользовавшегося его доверием  за верность дружбы и искусство в медицине, вынуть давно запасенный яд,  которым
умерщвлялись осужденные уголовным судом в Афинах. Яд  был  принесен,  Сенека принял его, но напрасно: члены его уже охладели, и тело его было закрыто для действия силы яда. Наконец он вошел в бассейн с  горячей  водой,  орошая  ею ближайших из рабов и  присовокупив,  что  он  делает  этой  водой  возлияние Юпитеру-Освободителю. Отсюда он был внесен в баню  и  умерщвлен  ее  горячим
паром. Его сожгли без всякой похоронной торжественности. Так он распорядился в своем завещании в то время, когда он,  еще  будучи  очень  богат  и  очень могуществен, уже думал о своей кончине.

Ещё одна громкая смерть во времена Нерона-это самоубийство Петрония.
И вновь обратимся к "Анналам" Тацита:
...он был принят  Нероном  в  число  самых  немногих  приближенных  в  качестве  судьи изящности (elegantiae arbiter), так что Нерон не  считал  ничего  изящным  и доставляющим негу своим изобилием, если раньше не  одобрил  этого  Петроний.
Это породило в Тигеллине зависть к нему как к сопернику и  как  к  человеку, более сильному в науке удовольствий. Тигеллин прибегает  к  жестокости  государя,  которой уступали все другие страсти последнего, и  обвиняет  Петроний  в  дружбе  со Сцевином, подкупив для доноса раба и лишив Петрония возможности  защищаться, после того как засадил в тюрьму большую часть его рабов.
     Случилось так, что в эти дни Цезарь отправился в Кампанию, и  Петроний, достигнув уже Кум, был там остановлен. Тогда он не хотел  больше  оставаться между страхом и надеждой. Однако он и не слишком поспешно лишил себя  жизни, а, надрезав себе жилы, он, смотря по желанию, то перевязывал  их,  то  снова открывал и разговаривал с друзьями, но  не  о  серьезных  вещах  или  таких,
которыми он добивался бы славы твердого духом человека. И от  друзей  он  не слышал ничего о бессмертии души и мнениях философов,  а  слушал  маловажного содержания поэтические произведения и легкие стихи. Одних рабов он наградил, некоторых наказал розгами. Он пообедал и улегся  спать,  чтобы  смерть  его, хотя и вынужденная, походила на естественную. Даже и в  своем  дополнении  к завещанию он не высказал лести ни к  Нерону,  ни  к  Тигеллину,  ни  к  кому другому из влиятельных лиц, как поступали многие из умирающих,  а  изобразил гнусности государя с приведением  имен  разделявших  его  разврат  мужчин  иженщин; он описал все, что в его разврате было нового, и, запечатав,  послал к Нерону. Но он сломал печатку, чтоб ею не  могли  воспользоваться  с  целью
погубить кого-нибудь другого.

И обязательно нужно сказать о Тигеллине, причастного к гибели Петрония. Когда не осталось сомнений в том, что Нерон будет свергнут, Тигеллин покинул своего императора, а его преторианцы отказались повиноваться Нерону. Благодаря дарам, которые он приносил фавориту и дочери Гальбы, он получил расположение последнего. При Отоне его приговорили к смерти, к общему восторгу ненавидевшего его народа. Роковая весть застала Тигеллина на водах в Синуэссе; он перерезал себе горло и медленно скончался в объятиях любовниц. Так описывает его смерть Плутарх:
Но народу тяжко было вспоминать, что всё ещё видит солнце тот, кто навеки погасил его свет для стольких лучших людей Рима. Отон отправил своих солдат в имение Тигеллина близ Синуессы, где тот жил, держа наготове несколько кораблей, чтобы в случае нужды бежать в дальние края. Тигеллин пытался подкупить императорского посланца, предлагая ему громадные деньги, но безуспешно, и тогда, всё-таки одарив его, просил подождать, пока он побреется. Взяв бритву он перерезал себе горло.