Немного из истории монетного дела Британии
С нумизматической точки зрения "машинными" можно назвать только монеты, каждая стадия чеканки которых была механизирована, хотя, строго говоря, большинство монет конца XVI - начала XVII столетий были "ограниченно машинными", в том смысле, что они чеканились вручную на кружке, изготовленном с применением механизации, т.е. на прессе, приводимом в движение водяным колесом через сложные кинематические цепи. Подавляющее большинство английских монет до 1662 года продолжала чеканиться вручную, однако имелся серьезный прогресс! Остались неоконченными эксперименты, которые объединяли изготовление кружков с полу-механизированным процессом, использующим вариант винтового пресса Браманте, работавшего по принципу центрифуги. Штемпель лицевой стороны был закреплен намертво, а оборотный крепился к горизонтальному ползуну, приводимому в движение вертикальным движением винта через червячную передачу. Винт вращали с помощью мощной перекладины с грузами на концах. Эти винтовые прессы использовались в Тауэре вручную и намного позже 1662 года.
Первые винтовые прессы, используемые в Англии были импортированы в 1561 году Элоем Местрeллем, гугенотом, бежавшим из Франции от религиозного преследования и неприятностей со стороны его кредиторов. Королевский Совет на основании его прошлого опыта работы на Парижском монетном дворе назначил его на Лондонский монетный двор. Местрелль, как считают, принес с собой винтовые прессы и механизмы, которые несомненно превосходили прокатные машины, установленные в 1554 году. В течение одиннадцати лет (1561-72) Местрелль чеканил и золотые и серебряные монеты, которые были явно выше по качеству, чем их "кованные" современницы. Местрелль неизбежно снискал вражду со стороны работников монетного двора. Он мог бы преодолеть их предубеждение и опасения, но также должен был бороться и со враждебностью сэра Ричарда Мартина, начальника монетного двора, который не был заинтересован в удешевлении процесса, критиковал француза, принижал его достижения и несправедливо обвинял их в неэффективности. Местрелль был уволен в 1572 году и закончил очень плохо - был повешен в Норвиче в 1578 году за фальшивомонетчество. Его наследством, однако, является великолепный "машинный" набор, включающий золотые 1/2 фунта, кроны и полукроны и серебряные шиллинги, шестипенсовики, гроуты (4 пенса), трехпенсовики, полугроуты и трехфартинговики (1½ пенса). Кроме золотых монет и чрезвычайно редких трехфартинговиков, "машинные" монеты Местрелля не слишком редки.
Что бы там ни было, Англия решительно отказалась от "машинных" монет, но история имеет странный, повторяющийся путь. В том же году, когда Местрелль взошел на виселицу в Норвиче, в Лотарингии родился Николa Бриo, который должен придать некоторый вес теории реинкарнации своей замечательной карьерой. Он устроился на Парижский монетный двор гравером и резчиком монетных штемпелей приблизительно в 1615 году. Ему принадлежит заслуга развития балансирного пресса, чьим главным преимуществом была способность чеканить монеты более совершенными по форме и качеству, чем прежде. Однако эта машина не заслужила признания и, подобно Местреллю, преследуемый своими кредиторами, Брио избрал традиционный путь других гонимых французов и в 1625 году бежал в Англию. Принимая во внимание, что Местрелль имел годовое жалованье в 25 фунтов, Брио было гарантировано невероятно большое вознаграждение в 250 фунтов в год как граверу портрета Карла I, который недавно взошел на трон. Портрет работы Брио стал единственным королевским изображением на монетах и медалях. Его назначение было официально подтверждено в 1628 году.
Вскоре после своего назначения Брио был уполномочен произвести эксперименты с чеканкой машинами, а результаты этих экспериментов были рассмотрены королевской комиссией в 1631 году, что привело к значительному продвижению по службе (до генерального гравера) и увеличению жалования до 300 фунтов в год. После этого Брио чеканил и золотые, и серебряные монеты механическими средствами до 1638 или 1639 года, хотя большая часть его продукции принадлежала к 1631-32 годам. В 1639 году Брио был назначен минцмейстером Эдинбургского монетного двора. В Эдинбурге он смог продолжить свои эксперименты с чеканочными машинами и монетными металлами. Современное мнение подразумевает, что эти машины были способны чеканить монеты быстро и дешево, но это, кажется, противоречит сообщениям из Лондона, который критиковал новые машины, как являющиеся более сложными и дорогими, чем освященные веками методы. Нужно делать скидку на то, что должностные лица Тауэра имели материальную заинтересованность в их сохранении. Ясно, что Брио использовал разнообразие методов при создании своих монет или посредством винтового пресса или, в случае чеканки крупных монет, использование овальной в сечении монетной заготовки и изогнутого штемпеля. Многие из сделанных машиной Брио заготовок использовались при ручной чеканке, чтобы улучшить качество "кованных" монет. Он чеканил также очень редко встречаемые "машинные" монеты, которые были не только совершенно круглыми и равномерно прочеканенными, но, также, обрамленными ободком, благодаря использованию кольца-оправки. Отмечено улучшение качества "кованных" монет, произведенных в Тауэре после 1628 года, благодаря назначению Брио гравером, но его "машинные" монеты могут быть признаны совершенными благодаря четкой надписи по окружности и отлично оформленному гурту. Если бы не начало гражданской войны эксперименты Брио, вероятно, получили бы признание, но Брио был вынужден вернуться к методу ковки и последние из монет, произведенных под его руководством, были традиционными. Брио умер в 1646 году, закончив свои дни при короле в его роялистской ставке в Оксфорде, но никаких "машинных" монет, принадлежащих к этому периоду, не известно.
Помощником Брио на Парижском монетном дворе был Пьер или Питер Блондю, главным вкладом которого в "машинную" чеканку было усовершенствование механизмов, которые изобрел Брио. Блондю повторил путь своего мастера, прибыв в Англию в 1649 году, вскоре после казни Карла I. В отличие от своих предшественников, Блондю был приглашен в Лондон правительством тогдашнего Содружества. Его прибытие в Тауэр всколыхнуло неизбежные протесты работников. Знаменательно, однако, что они возражали не против его механических методов, а на том основании, что Блондю был иностранцем. В памфлетах, изданных оппозицией назначения Блондю чиновники монетного двора и его работники неоднократно заявляли, что они могли бы производить лучшие чем он монеты, используя часть машин, которые все еще оставались в Тауэре от экспериментов Брио 1631-39 годов. Часть этого отвергнутого оборудования использовалась Дэвидом Рэмиджем, который, несмотря на его шотландское происхождение, был признан монетным двором своим, в отличие от "этого французского предателя".
Между Рэмиджем, использующим старые механизмы Брио, и Блондю с его самыми последними моделями, недавно импортированными, из Парижа, было устроено соревнование. Томас Саймон, бывший учеником Брио, изготовил для соревнования штемпеля. Не известно, каков был результат этого соревнования (многие сомневаются, было ли оно в действительности), но фактом остается то, что первые изящно отчеканенные пробные образцы 1656 г. с четким профилем Оливера Кромвеля были произведены Блондю. Оккупация Ямайки и захват значительного количества испанских серебряных слитков дала средства для "машинных" образцов, отчеканенных на вспомогательном монетном дворе Драри-Хаус. Большая часть выпусков состояла из серебра - кроны, полукроны и шиллинги - и только горстка шестипенсовиков. Некоторые золотые монеты также чеканились здесь, но являются чрезвычайно редкими. После возвращения Блондю в Париж в 1656 году, считается что более поздние образцы 1658 г. чеканены Рэмиджем или другими работниками, продолжившими первоначальные эксперименты.
Смерть Оливера Кромвеля в 1658 г. снова привела к остановке экспериментов с машинной чеканкой, но к тому времени "кованные" монеты уже проиграли сражение. Знаменательно, что Дэвида Рэмиджа, главного хулителя Блондю, помнят более всего за его собственные образцы, главным образом в меди, которые различаются по гуртовой надписи. Действительно, полукроновый образец Рэмиджа в меди, датированный 1651 годом, с надписью "TRUTH AND PEACE" ("правда и мир") - самый ранний из известных пример британской монеты с гуртовой надписью. Полукроны Блондю известны с двумя различными и очень сложными гуртовыми надписями. Одна из них полностью английская и читается так: "IN THRID YEARE OF FREEDOME BY GODS BLESSING RESTORED 1651" ("Третий год восстановления свободы, благословленной Богом 1651", в то время как другая, состоящая из смеси английского и латинского языков, читается как: "TRUTH AND PIECE 1651 PETRUS BLONDEAVS INVENTOR FECIT", разделенная оливковой и пальмовой ветвью. Кромвелевская крона 1658 года имеет гуртовую надпись: "HAS NISI PERITVRVS MIHI ADIMAT NEMO" - "Не позволяю никому удалять эти буквы с меня под страхом смерти" - гораздо более страшное предупреждение чем безвредное "Decus et Tutamen" принятое на монетах Реставрации.
