Если мы думаем, что только в наше время культивировалось невосприятие новых жанров и направалений в музыке-то мы глубоко ошибаемся. В Древней Греции даже невинное усовершестование музыкального инструмента с целью расширить диапазон звучания вызывало активное сопротивление власть имущих. В подтверждение этих слов-вот этот рассказик:
...Предания повествуют о том, что государственные чиновники в Древней Греции противились всему, что могло хотя бы чем-то нарушить установленную издавна традицию. Даже увеличение общепринятого числа струн лиры также не проходило мимо внимания тех, кто призван был следить за художественной жизнью. Здесь стоит вспомнить историю, связанную с Фринидом.
Он родился в Митилене около 475 г. до н. э. и, согласно словарю «Суда», начал свою творческую деятельность как авлод. Но вскоре Фринид обратился к кифаре и после многих лет усиленных занятий приобрел репутацию выдающегося кифариста своего времени. В 446г. до н. э. он стал победителем на Панафинейских играх, что еще больше укрепило его славу. Его замечательное мастерство инструменталиста сочеталось с новаторством в музыкальном творчестве. Традиционный и некогда строгий кифародический ном Фринид превратил в своеобразную концертную вокально-инструментальную пьесу с обилием орнаментики и с яркими необычными модуляциями.
И вот этот музыкант, искусство которого не могло существовать без свободы мышления и свободы творческого духа, по неизвестным нам причинам, оказывается в тоталитарной Спарте, где все строго упорядочено и приведено в соответствие с издавна существующим укладом. Плутарх («Агид и Клеомен» 10) передает, что спартанский эфор Экпрепа отсек топором две струны от лиры Фринида, когда тот выступил перед публикой не с обычной семиструнной, а с девятиструнной лирой.
Нужно отдать должное античным цензорам. Они прекрасно понимали, что две дополнительные струны расширяют художественные и технические возможности инструмента, а отсюда прямой путь к новшествам более глубокого порядка. То, что это было именно так, доказывает знаменитый декрет спартанских эфоров против другого величайшего новатора — Тимофея Милетского (450—360 гг. до н. э.), который также осмелился увеличить количество струн своей лиры с семи до одиннадцати.
По-видимому, Тимофей учился в Афинах под руководством Фринида и в начале своего творческого пути он безуспешно принимал участие во многих музыкальных состязаниях. Фортуна словно не замечала его. Наконец, в 420 г. до н. э., поддержанный великим Еврипидом, он вновь выступил на состязании и на этот раз оказался победителем. Причем он «обошел» даже своего учителя Фринида, который участвовал в этом соревновании. Тимофей вошел в историю древнегреческой музыки как знаменитый кифарод и автор дифирамбов. Все, к чему бы ни прикасалась рука Тимофея, приобретало совершенную художественную форму.
Вскоре вокруг него сформировалась целая школа художников-новаторов. Среди них был и афинянин Кинесий (ок. 450—390 гг. до н. э.), который отказался от использования хора в комедии, так как хористы, воспитанные на традиционной музыке, не в состоянии были петь его необычные мелодические обороты. Поэтому среди приверженцев старого искусства, считавших, что мелодии Кинесия не приемлемы для хорошего вкуса, за ним закрепилось прозвище «хороктонос» (χοροκτόνος — убийца хора). Распространялись также слухи о его распутстве и неуважении к богам. Если к этому добавить описание его почти карикатурной внешности (очень высокий и слишком худой), то перед нами возникнет портрет типичного «античного авангардиста».
Другим соратником Тимофея был Меланиппид (480—414 гг. до н. э.) с острова Мелос (из группы Киклад). Ему также приписываетсявведение многих новшеств. Считается, что он первый сочинил инструментальное вступление к дифирамбу, так называемую анаболу (αναβολή) и превратил дифирамб в свободное по форме произведение, без обязательного традиционного противопоставления строф и антистроф. К тому же говорят, что он играл на двенадцатиструнной лире.
Такова была «группа Тимофея». Ее творчество вызывало постоянные нападки ретроградов. Судя по всему культурная Эллада в V—IV вв. до н. э. разделилась на два лагеря: защитников и противников нового. Споры шли везде — и на сцене, и на пирах, и на улице. Общество знакомилось с новыми произведениями, где смело использовался необычный музыкальный язык. Кто-то принимал эти новшества, кто-то стремился понять их смысл, а кто-то отрицал их полностью.
И вот неофициальный глава древнегреческих «авангардистов» — Тимофей попадает в ту же Спарту, куда в свое время занесла судьба и его учителя Фринида. Как было воспринято в Спарте его искусство? История не сохранила реакции слушателей, но мнение государства было доведено до сведения всех граждан в виде декрета спартанских эфоров. Этот декрет — древнейшее из сохранившихся постановлений тоталитарного режима, направленное против свободы художественного творчества, — представляет особый интерес. Он чудом уцелел и приведен в трактате Боэция «О музыкальном установлении». Вот его полный перевод с лаконского наречия:
«Поскольку Тимофей Милетский, прибыв в наше государство, пренебрег древней музой и, отклоняясь от игры на семиструнной кифаре [и] вводя многозвучие, портит слух юношей, [а также] из-за многозвучия и новизны мелоса делает музу неблагородной и сложной, а вместо простого и упорядоченного устанавливает строение мелоса хроматическим, вместо энгармонического (и слагает [его] беспорядочно), вместо соответствия с антистрофой, а вызванный на соревнования в честь Элевсинской Деметры, сочинил [произведение ], не соответствующее содержанию мифа о родах Семелы [и] неправильно обучал молодежь — было постановлено, в добрый час: царю и эфорам выразить порицание Тимофею и заставить [его] из одиннадцати струн отрезать лишние, оставив семь, чтобы каждый, видя строгость государства, остерегался вносить в Спарту что-либо не прекрасное, чтобы никоим образом не нарушалась слава состязаний».
А мы говорим-джаз...рок...