Не было счастья, да несчастье помогло: Санчес, походивший на живую марионетку, стал звездой балагана и собирал на ярмарках толпы любопытных, желавших посмотреть на деревянное чудо. Но однажды во время выполнения трюка он совершил ошибку, сорвался с высоты и разбился. Что ж, в общем, тоже не самая плохая смерть.
Сказочник терпеть не мог детей.

Теперь речь пойдет о другом итальянском мальчике — Карло Лоренцини, будущем сказочнике, который напишет историю деревянного человечка. Он родился в 1826 году, так что не исключено, что еще в совсем нежном возрасте наблюдал где-нибудь на ярмарке деревянного циркача.

Правда, хоть Карло был по рождению флорентийцем, детство он провел в 67 км от Флоренции — в крошечном раскинувшемся на склоне холма городке Коллоди, откуда его мать была родом. Там домишки как будто прячутся за спиной старинной виллы Гарцони, где его мать зарабатывала на хлеб, прислуживая знатному семейству.

По настоянию родителей Карло окончил семинарию, но работать устроился в книжный магазин, а затем занялся журналистикой. Был театральным критиком, писал политические фельетоны, выпустил роман (уже взяв псевдоним Коллоди), а затем по предложению издателя Фелисо Паджо перевел на итальянский сказки Шарля Перро.

Перевод был признан превосходным. Коллоди, как выяснилось, владел талантом объясняться на доступном, увлекавшем маленьких читателей языке. Но вот незадача: сам он детей, мягко выражаясь, недолюбливал, а проще говоря, терпеть не мог. Так что к написанию истории про burattino (итал. — «марионетка»), сказки «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы», которую стала печатать с продолжением первая в истории Италии «Газета для детей», он приступил, движимый не энтузиазмом, а скорее нуждой в деньгах.

Чтоб уж совсем не идти против себя, писатель наделил героя самыми скверными, по его мнению, чертами: непослушностью, лживостью — и в конце примерно наказал: «Кот и Лиса скрутили ему руки за спиной, просунули его голову в петлю и стянули ее на горле, а затем подвесили Пиноккио на ветке дуба. Сердито ревел и выл буйный северный ветер, мотая из стороны в сторону избитое тело бедной марионетки...» Это послужит предостережением всем непослушным детям, думал Карло.

Но затея не удалась. Читатели так полюбили деревянного проказника, что, когда Коллоди с наслаждением покончил с ним, завалили редакцию слезными письмами с просьбой спасти Пиноккио. Пришлось автору, скрипя зубами, описывать перевоспитание и превращение героя в человека и делать хеппи-энд. Книга принесла писателю мировую славу и была переведена на 260 языков. В 1883 году, после завершения публикации истории Пиноккио, холостой и бездетный Карло Коллоди стал главным редактором «Газеты для детей».
Письмо, открывшее правду.

Истории двух флорентийцев, похороненных по соседству на кладбище Сан-Миниато-аль-Монте, никак не объясняли связи между писателем Карло Коллоди и лилипутом Пиноккио Санчесом. Но ученые, озадачившиеся совпадением, рук не опустили и продолжали изучать архивы, черновики рукописей. Однажды к ним в гостиницу, сияя как медный таз, пришел корреспондент местной газеты и протянул листок, на котором было написано: «Я — потомок кузины Карло Лоренцини. В нашем роду не принято уничтожать письма... Прочитав статью, я понял: то, что ученые ищут, находится у меня».

Археологи немедленно откликнулись на приглашение. И действительно, в семейном архиве Лоренцини обнаружилось письмо Коллоди: «Дорогая кузина, ты спрашиваешь меня о ближайших планах. В прошлом послании я сообщал тебе об этом несчастном и очень мужественном человеке — Пиноккио Санчесе. Очень хочу о нем написать. Сначала думал сотворить серьезный роман. Но почему-то начал делать сказку для детей. Почему сказку — сам не пойму. Ведь жизнь Пиноккио была трагичной, а не сказочной. Во что это в конце концов выльется, не знаю...» Экспертиза подтвердила подлинность письма Коллоди, тем самым обозначив прямую связь между деревянной сказочной куклой и флорентийцем Санчесом.

Книга о Пиноккио выдержала около 500 изданий, а сам деревянный человечек стал одним из популярнейших символов Италии — фигурку с длинным носом в красном пиджаке и красной шапке можно увидеть практически на любом прилавке с сувенирами. Но этим дело не ограничилось. Поклонники Пиноккио могут не только использовать его изображение в качестве талисмана, но и окунуться в тот самый мир фантастического реализма.
Поле Чудес.

Парк Коллоди появился в 1956 году в 67 км от Флоренции, в городке Коллоди. Там есть все, что придется по душе истинному буратинолюбу: мастерская, где делают деревянных кукол, кукольные спектакли, высоченная деревянная скульптура Пиноккио, целая аллея со статуями прочих персонажей сказки и мозаичные панно, ее иллюстрирующие. А также Страна дураков и Страна развлечений, где, как мы помним, некий Господинчик готов играть с детьми до тех пор, пока они не превратятся в ослов. Есть, конечно же, харчевня, где, перекусывая, вполне можно повстречать Лису, Кота и даже Говорящего сверчка.

В 200 м от парка, плавно перетекая в него, находится другая, не менее яркая достопримечательность городка: расположенная на холме старинная вилла Гарцони — пять этажей, 40 комнат, роскошные интерьеры и огромный сад в стиле барокко с зелеными лабиринтами, лестницами, статуями и фонтанами. Место это называют также Домом ста окон или Виллой Пиноккио — ведь именно здесь жила семья, в которой служила мать Карло, а сам он провел детство.

В 2000 году виллу купил у наследников семьи Гарцони основатель одной из крупнейших в мире фирм — производителей игрушек Энрико Прециози. Он собирался построить здесь своего рода Диснейленд, совмещенный с Парком Пиноккио, но проект так и не был осуществлен.

Теперь вилла, выставленная летом 2014 года на продажу за €19 млн, снова пустует. Возможно, потенциальным покупателям она кажется слишком дорогой — в Италии за €2–3 млн можно купить целый остров. Но побродить в качестве туриста здесь никто не мешает. Дорога между мандариновыми деревьями приведет вас на поле Чудес, а там — кто знает? — возможно, закопанные пять золотых уже достаточно подросли и их хватит для покупки Виллы Пиноккио.

И ещё-для большинства из нас эта история совершенно неизвестна. Оказывается, жил реальный прототип Пиноккио! И то, что автор сделал из жизненной трагедии своего героя детскую сказку-это просто для меня необъяснимо. 

Полностью с Вами согласен. Я тут намедни наткнулся на интересную историю, хотел её у нас выложить, но потом засомневался-тема больно щекотливая-про женщину-урода (3 ноги, 4 груди, 2 влагалища) из Южной Америки. Про её несчастную судьбу- с детства в Цирке уродов и балаганных шапито. Про переезд в Европу и фантастическую карьеру в элитном борделе.
И всё-таки не выложил эту тему с шокирующими старинными чёрно-белыми фото. 

ОК, постараюсь найти упомянутый материал.

Вот это-биография! 

Если бы не меткость.

У Дикого Запада свои герои. Одной из них была Энни Оукли — цирковая актриса-снайпер. В юности она выиграла состязание у знаменитого стрелка Фрэнка Батлера, после чего они поженились и 17 лет вместе выступали в шоу Баффало Билла «Дикий Запад». С 30 шагов Энни пробивала выстрелом стоящую к ней ребром карту, подброшенную в воздух игральную кость и сбивала пепел сконца сигареты, которую курил ее муж. Однажды в Берлине она выполняла номер с сигаретой, когда ее ассистентом стал будущий кайзер Вильгельм II…

Холодным ноябрьским днем 1889 года закутанная в меха толпа собралась на берлинском ипподроме Шарлоттенбург, чтобы полюбоваться ковбойским шоу Буфалло Билла «Дикий Запад», с огромным успехом гастролировавшим по всей Европе. Среди зрителей присутствовал и молодой, импульсивный владыка Рейха кайзер Вильгельм II, взошедший на престол всего год назад. Больше всего ему хотелось увидеть звезду аттракциона Энни Оукли, прославившуюся на весь мир мастерским обращением с кольтом 45-го калибра.

Если бы не меткость

В тот день Энни, как и обычно, объявила, что собьет выстрелом пепел с сигары у любого из публики. «Дамы и господа, есть ли среди вас желающие подержать сигару?» — спрашивала она, хотя в действительности вовсе не рассчитывала на добровольцев из зрителей и вызывала их только для смеха.Всякий раз, когда исполнялся этот трюк, вперед выступал ее муж и партнер — Фрэнк Батлер.Но на сей раз, едва Энни успела сделать свое объявление, как на арене появился не кто иной, как лично покинувший для этого королевскую ложу молодой император. Энни была ошеломлена и напугана, хотя ничем не выдала своей растерянности, дабы не потерять лицо.Она отошла на обычную дистанцию, а Вильгельм, красуясь перед публикой, раскурил сигару. Несколько германских полицейских, до которых внезапно дошло, что это вовсе не шутка, попытались занять его место, но Его Наивысочайшее Величество отослал их прочь. Исходя потом под ковбойским нарядом из оленей кожи и отчаянно жалея о том, что выпила на ночь больше виски, чем обычно, Энни подняла кольт, нажала курок и сбила пепел с сигары Вильгельма.А ведь стоило мастерице меткой стрельбы из Цинциннати вместо сигары угодить кайзеру в лоб, как с исторической сцены исчез бы один из самых честолюбивых и склонных к насилию правителей в Европе — и Германия не стала бы проводить ту агрессивную политику, которая спустя четверть века привела к Первой Мировой войне .Впоследствии Энни, судя по всему, осознала свою ошибку. После начала Первой Мировой войны она послала кайзеру письмо с просьбой разрешить ей повторить выстрел. Он не ответил.

Однако дамы еще не утолили свою жажду. Они решили, что трех полштофов мало — разве что распробуешь вино, и заказали три кварты. Одна кварта равняется двум штофам. Они пели, болтали и сравнивали вина из Арбуа и Сент-Эмильона с теми, что они пили, смакуя, ибо надлежит не проглатывать хорошее вино залпом, а продлевать «его силу и сладость во рту». Они дегустировали напитки как опытные знатоки.

Около полуночи им потребовалось выйти на воздух, но, будучи пьяны, они вышли простоволосыми, что было неприлично. Однако, они выглядели еще более непристойно, поскольку Друэн снял с них платья и юбки, оставив в залог у владельца таверны. Дамам не было до этого никакого дела, они пели и рассказывали друг другу анекдоты, пока не упали в уличную грязь.

Маргиналия из Псалтыри Латтрела. Что тут происходит? Отпаивание больного господина?
  BL Add MS 42130. Date 1325-1340.'The Luttrell Psalter'. Psalter with calendar and additional material. Psalm 87, f. 157v.
Тогда Друэн украл остальную их одежду: забрал нижние юбки, сорочки, башмаки, пояса, кошельки и бросил голыми в грязи и отбросах, как свиней. На заре их так и нашли, сочли мертвыми, убитыми, поскольку вино, которое они извергли изо рта «и всех прочих отверстий», смешавшись с грязью, покрывало их словно кровь.

Их узнал один сосед и известил мужей, которые не тревожились, думая, что жены совершают паломничество. Разумеется, увидев такое зрелище, они стали сокрушаться и велели отнести тела на кладбище Невинно убиенных. Там дамы к полуночи проспались, очнулись, выбрались из-под кладбищенской земли и вышли голые, покрытые грязью, смердящие, «точно бродяги и нищие, спящие на улице».

Но они не потеряли присутствия духа и кричали: «Друэн, Друэн, куда ты делся? Принеси три селедки и кувшин вина...». Они также просили закрыть «большое окно», поскольку им очень холодно, впрочем, от холода они снова лишились чувств. Поутру могильщик, закопавший их накануне, увидел их поверх земли и пришел в ужас, решив, что пал жертвой дьявольского колдовства. Сбежались зеваки, принялись судачить об этом происшествии, но тут Тифания пришла в себя и тотчас потребовала вина, а за ней и две другие дамы. Столпившиеся прохожие тотчас разбежались, приняв их за демонов. Протрезвев и раскаявшись, они разошлись по домам.

На этом рассказ заканчивается, не сообщая о том, как жен встретили мужья.

Один из листов с текстом истории про трех дам из манускрипта
сочинений Ватрике из Кувена / 1300-1400.
Bibliothèque de l'Arsenal, Ms-3525, 90r Source.
Поэт Ватрике Брассенье из Кувена не оставил о себе никаких биографических данных, кроме имен покровителей, при дворах которых он подвизался: Гоше Шатильонский, Ги Шатильонский, графы Блуа и Авен. Большинство его работ датированы в текстах и написаны между 1319 и 1329 годами. Его творческое наследие сравнительно невелико — 32 произведения, но разнообразно: хвалебные посвящения покровителям, морализаторские стихи, в т. ч. одно «Зерцало принцев», поэмы о куртуазной любви, фаблио[1], фатрас[2]. Сочинения в жанрах фаблио и фатрас обеспечили ему известность среди потомков.