Любопытно взглянуть на взаимоотношения индивидуум-общество или человек-власть. У нас достаточно материала, чтобы проследить трансформацию этих процессов на протяжении столетий. И всё же, кое-что остаётся неизменным-всегда найдутся люди, думающие и поступающие нестандартно. Именно они-вехи истории, именно по ним мы отмечаем "время" нашей цивилизации.
О великих и признанных властителях и героях сказано немало. Но не будем забывать, что короля делает окружение: вокруг каждого героя античности всплывают имена тех, кто прославился не благодаря близости к тому или иному царю или полководцу, а сам был настолько неординарной личностью, что сумел оттенить имена общавшихся с ним "великих и ужасных".
За примером далеко ходить не надо: Александр и Диоген-вот пример отношения к жизни и понимания своей миссии в этом мире. Всё определяет цель. Какая цель у тебя? Дай ответ на поставленный вопрос и тогда определись в своих решениях и поступках.
Немного текста, с ошибками хронологическими и пунктуационными, но суть моей мысли характеризующего очень верно:

Когда Александр Великий отправлялся в Индию, он повстречал одного великого человека, Диогена. В их диалоге есть один замечательный пункт.
"Что ты собираешься делать после того, как завоюешь весь мир?"
Тот сказал: "После того, как я завоюю весь мир, я собираюсь расслабиться, совсем как ты".
Диоген принимал солнечную ванну, обнаженный. Он жил обнаженным и, лежа на песке на берегу реки, наслаждался утренним солнцем и прохладным ветерком. Диоген рассмеялся и сказал: "Если после завоевания всего мира ты просто собираешься расслабиться, как я, то почему тебе не расслабиться прямо сейчас? Неужели нужно завоевывать весь мир, для того, чтобы расслабиться? Я вот не завоевывал мира ..."

Александр почувствовал замешательство, поскольку то, что говорил Диоген, было верно. А Диоген добавил: "Зачем тебе тратить свою жизнь на завоевание мира - только чтобы расслабиться наконец, как это делаю я. Но этот берег достаточно широк - ты можешь приходить сюда, и твои друзья могут приходить. Целые мили, и с прекрасным лесом. И я не владею ничем. Если тебе нравится место, где я лежу, я могу перелечь!"
Александр сказал: "Возможно, ты прав, но сначала я должен завоевать весь мир".
Диоген сказал: "Дело твое. Но помни одну вещь: думал ли ты когда-либо о том, что не существует другого мира? Как только ты завоюешь этот мир, ты попадешь в затруднение".
Говорят, Александр сразу погрустнел. Он ответил: "Я никогда не думал об этом. То, что я близок к завоеванию мира, просто удручает меня... мне ведь только 33 года, а другого мира для завоевания я не знаю".
Диоген сказал: "Но ты же думал расслабиться. Если бы был еще одни мир, я думаю, сначала ты завоевал бы его и только потом - расслаблялся. Ты никогда не расслабишься, потому что ты не знаешь одной простой вещи о расслаблении: оно или сейчас, или никогда. Если ты понимаешь это - тогда ложись, брось эти одежды в реку. Если же не понимаешь, то забудь про расслабление. И какой смысл в завоевании мира? Что ты собираешься приобрести этим? Кроме растраты своей жизни, ты не приобретаешь ничего".
Александр сказал: "Мне хотелось бы увидеть тебя, когда я вернусь. Прямо сейчас я должен идти, но я с удовольствием посидел бы и послушал тебя. Я всегда мечтал встретить тебя - я слышал столько рассказов о тебе. И я никогда еще не встречал такого прекрасного и впечатляющего человека, как ты. Могу я сделать что-нибудь для тебя? Только слово, намек от тебя - и это будет исполнено".
Диоген сказал: "Если бы ты немножко отодвинулся ... потому что ты закрываешь солнце. Это будет достаточной признательностью - и я останусь благодарным всю мою жизнь".
Когда Александр уходил, Диоген сказал ему не прощание: "Запомни одну вещь: тебе никогда не вернуться домой, потому что твои амбиции чересчур велики, а жизнь слишком коротка. Тебе никогда не удастся удовлетворить свои амбиции, и ты никогда не сможешь вернуться домой". И на самом деле случилось так, что Александр не смог достичь дома. Он умер, когда возвращался из Индии, прямо в пути...
В тот же самый день умер и Диоген тоже. оба умерли в один день - Александр на несколько минут раньше, а Диоген через несколько минут после него.
Когда они пересекали реку на границе между этим миром и царством Божьим, Александр оказался впереди Диогена всего на несколько футов; он услышал смех позади. Этот смех показался ему знакомым, и - он поверить тому не мог - то был Диоген. Ему стало очень стыдно, потому что на этот раз он тоже был обнажен. Чтобы как-то скрыть свое смущение, он сказал Диогену: "Это, очевидно, беспрецедентное событие - что на этой реке победитель мира, император, встречается с нищим" - известно, что Диоген обычно нищенствовал.
Диоген рассмеялся и сказал: "Ты совершенно прав, но в одном пункте ты ошибаешься. Император не там, где ты думаешь, и нищий не то, что ты думаешь. Нищий передо мной. Ты потерял все - ты и есть нищий. Я проживал каждый отдельный миг с такой тотальностью и интенсивностью, настолько богато, настолько исчерпывающе, что меня можно назвать только императором, а никак не нищим."

Giambattista Langetti, Diogenes and Alexander, c. 1650. Fondazione Querini Stampalia, Venice

сдается мне - вышепариведенная беседа между АМ и Диогеном - фантазия более-менее современных нам авторов - уж больно похоже это на диалог Пирра с Кинеем (так звали его придворного философа) 

"Видя, что Пирр готов выступить в поход на Италию, Киней выбрал момент, когда царь не был занят, и обратился к нему с такими словами: «Говорят, что римляне народ доблестный, и к тому же им подвластно много воинственных племен. Если бог пошлет нам победу над ними, что даст она нам»? Пирр отвечал: «Ты, Киней, спрашиваешь о вещах, которые сами собой понятны. Если мы победим римлян, то ни один варварский или греческий город в Италии не сможет нам сопротивляться, и мы быстро овладеем всей страной; а уж кому, как не тебе, знать, сколь она обширна, богата и сильна!» Выждав немного, Киней продолжал: «А что мы будем делать, царь, когда завладеем Италией?» Не разгадав еще, куда он клонит, Пирр отвечал: «Совсем рядом лежит Сицилия, цветущий и многолюдный остров, она простирает к нам руки, и взять ее ничего не стоит: ведь теперь, после смерти Агафокла, там все охвачено восстанием и в городах безначалие и буйство вожаков толпы». «Что же, это справедливо, — продолжал Киней. — Значит, взяв Сицилию, мы закончим поход?» Но Пирр возразил: «Если бог пошлет нам успех и победу, это будет только приступом к великим делам. Как же нам не пойти на Африку, на Карфаген, если до них оттуда рукой подать? Ведь Агафокл, тайком ускользнув из Сиракуз и переправившись с ничтожным флотом через море, чуть было их не захватил! А если мы ими овладеем, никакой враг, ныне оскорбляющий нас, не в силах будет нам сопротивляться, — не так ли?». «Так, — отвечал Киней. — Ясно, что с такими силами можно будет и вернуть Македонию, и упрочить власть над Грецией. Но когда все это сбудется, что мы тогда станем делать ?» И Пирр сказал с улыбкой: «Будет у нас, почтеннейший, полный досуг, ежедневные пиры и приятные беседы». Тут Киней прервал его, спросив: «Что же мешает нам теперь, если захотим, пировать и на досуге беседовать друг с другом? Ведь у нас и так есть уже то, чего мы стремимся достичь ценой многих лишений, опасностей и обильного кровопролития и ради чего нам придется самим испытать и причинить другим множество бедствий». Такими словами Киней скорее огорчил Пирра, чем переубедил: тот хотя и понял, с каким благополучием расстается, но был уже не в силах отказаться от своих желаний и надежд"."

Плутарх, "Сравнительные жизнеописания".

http://www.talks.su/news/Vozle_Krymskog … j_princz_/